Subscribe to newsletter!
I agree that my personal data will be collected, processed and stored in the www.gestalt.lv home page system.

''Man's main task in life is to give birth to himself, to become what he potentially is. The most important product of his effort is his own personality.'' Erich Fromm



Постмодернизм и задачи психотерапии

Blatners Adams

© Adam Blatner, (Individual Psychology, 53(4), 476-482, Dec. 1997)

© перевод c английского: Елена Ромек, 1999

Постмодернизм представляет собой интеллектуальное течение в философии, искусстве и других областях, которое, подобно экзистенциализму в середине столетия, выражает основные тенденции современной культуры. Известно, что ускоренное технологическое развитие, сделавшее более доступными средства связи, передвижения и межкультурного общения, в конце 60-ых привело к радикальному изменению качества жизни. Этот творческий подъем имеет как положительную, так и отрицательную сторону, но отрицательная оказывает мощное влияние на психологию личности.

Итог суммарного действия этих процессов – децентрация индивида. Общество постмодерна подрывает опыт тех, кому необходимо ощущение укорененности собственного бытия в чем-то “внешнем”, “объективно истинном”. Современные технологии вовлекают людей в орбиты различных культур и субкультур, в результате базисное общественное согласие исчезает.

По самому своему существу постмодернизм имеет эпистемологическую направленность: он ставит под сомнение объективизм, предлагая взамен субъективистскую и релятивистскую перспективу.

Истоком, такой позиции по праву может считаться замечание, сделанное Фридрихом Ницше более ста лет назад, – все наше знание лишь перспектива. В своей крайней форме философия постмодернизма отрицает объективное и измеряет истину лишь субъективным опытом. Это весьма спорное утверждение. Но все же мне кажется важным признать, что такой конструктивистский подход, без сомнения, приложим к большинству категорий человеческого опыта, особенно, это относится к психологической, психосоматической, общественной, культурной, духовной и подобных им сфер деятельности.

В определенном смысле конструктивизм как аспект постмодернизма созвучен философским идеям Ханса Вайингера, под сильным влияним которого находился А. Адлер. Вайингер признавал важность мыслительных конструктов, а также, вероятно, и условных схем, выдумок, фантазий, полагая, что эти представления, реальные или иллюзорные, могут стать основой образа жизни человека. Постмодернизм идет еще дальше, утверждая, что целые культуры и исторические эпохи живут в соответствии с принципами, абсолютный характер которых обосновать невозможно.

Для новоевропейской культуры были характерны изрядное самодовольство, самомнение, уверенность в том, что рационалистический подход к истине окончателен и не подлежит пересмотру. Эра постмодерна, начиная с конца 60-ых, характеризует себя тем, что развенчивает основы новоевропейской культуры. Почти обожествленная европейцами Нового времени наука предстала под постмодернистским взглядом впадающей в бесчисленные ошибки обманщицей, чреватой к тому же непредсказуемыми последствиями экологического кризиса. Авторитет в любой его форме был низвергнут политическими бурями, прокатившимися по миру, особая роль в этом принадлежала войне во Вьетнаме. Религиозный авторитет, подвергнутый сомнению в предшествующую секулярную эпоху, в еще большей степени уступил свои позиции под натиском нового “альтернативного” мистицизма, начало которому положила психоделическая революция. Под вопрос были поставлены также основоположения искусства, истории и целого ряда других областей.

Существенным источником идеологии постмодернизма стала феминистская критика многих аспектов культуры, от языка до способов мышления. И точно так же, как с движением за гражданские права солидаризировались самые разные меньшинства, феминистская критика была позже использована другими группами для того, чтобы подвергнуть сомнению общепринятые представления о красоте, здоровье, устройстве семьи, сексуальности, “несостоятельности”, и т.п. /…/

И все же на широкую публику постмодернизм оказал незначительное влияние. Он ничего не добавляет к опыту децентрации, он лишь пытается рационально осмыслить этот опыт, порожденный ускорением процесса развития и умножением жизненных альтернатив.

Такое осмысление осуществляется в двух направлениях. Одно теоретически гипостазирует тип нигилизма, свойственный звездам рок представлений: апеллируя к подростковому сознанию, они акцентируют внимание исключительно на негативной стороне окружающего мира, не предлагая при этом никакой конструктивной альтернативы. Другой подход рассматривает изменения с позиции соавторства. Он подчеркивает, что постмодернистская критика побуждает людей к принятию ответственности за построение мира их мечты. Важнейшие пункты программы такого рода будут представлены ниже.

Но прежде давайте признаем серьезную потерю: от иллюзии истины как практически достижимой цели придется отказаться. Эта утрата выравнивает людей в ощущении децентрации.

Однако существует подход, предлагающий вместо канувшего в Лету новый универсальный центр: само творчество может стать основополагающей ценностью. Здесь напрашивается аналогия с идеей Адлера о том, что “социальный интерес” выполняет в сознании организующую функцию, и миссия социальной группы состоит в вытеснении незрелого индивидуалистического представления о том, что человек должен утвердить себя доказав свое превосходство над другими. Это представление, выступающее также источником патологического нарциссизма, преодолимо. Самооценка осуществляется наиболее целостно, когда индивид чувствует ее полезность в более широком контексте группы или всего человечества. Сходным образом и абсолютная, объективная истина имеет тенденцию к “симбиозу” с некоторым набором идей, обрамленных контекстом изменяющихся обстоятельств.

С другой стороны, творчество как основополагающий принцип, призывает к постоянной готовности пересматривать старую и рассматривать новую информацию сквозь призму настоящего момента. И это ни коей мере не плоский нравственный релятивизм, скорее речь идет о перманентном переоценивании как об осознанной функции социального взаимодействия. /…/

Теперь мы можем перейти к изложению восьми практических задач психотерапии в эпоху постмодерна.

1. Сделать творчество основополагающей ценностью.

Вместо того, чтобы потакать людям в их стремлении к самооправданию или иллюзии собственной правоты во всех случаях, следует помочь им переорентироваться на цель творческой эффективности. Необходимо развивать у пациентов высокую оценку спонтанности и практичности, умение “свежим взглядом” посмотреть на проблему с абсолютно новой или иной точки зрения.

2. Помочь клиентам в создании “личной мифологии”.

Помочь им построить историю их собственной жизни с элементами приключения и героического эпоса. В ходе преодоления чувства неполноценности, возникающего как по поводу семьи, субкультурной принадлежности, так и по поводу собственных умственных или телесных возможностей, человек способен “переоформить” всю свою жизнь.

Даже на философском и религиозном уровнях индивид может участвовать в том, что в самом общем смысле я бы назвал личным религиозным паломничеством. Опции мультикультурного “меню”, ставшие доступными в интеллектуальной литературе последней половины столетия делают это осуществимым. То же относится к экологической, психологической, духовной и личной сторонам образа жизни.

Следующим расширением психологии, религиозности, практики с учетом социального интереса станет объединение людей в сообщества со сходными идеалами.

3. Помочь клиентам выработать трансперсональную (выходящую за пределы личности) перспективу как основу мировоззрения.

Здесь можно синтезировать идеи Адлера, Юнга и Ранка. Социальный интерес является прекрасной целью, и все же в нем отсутствует определенный резонанс с основополагающей психосоциальной динамикой. Человек всегда обладает той или иной степенью интуиции относительно своей связи с всеобщей целостностью мироздания. И эта интуиция, когда ей следуют, является источником глубокого эстетического и познавательного опыта, катарсиса смысла. Психиатр гуманистического направления Виктор Франкл превратил поиск смысла в неотъемлемую часть эффективной психотерапии. Высоко оценивали его и другие экзистенциально ориентированные психотерапевты.

Дальнейшее построение личной мифологии состоит следующем: нужно помочь клиентам в найти в ходе чтения, размышлений, бесед с друзьми и т.п. субъективно истинные трансперсональные мифологические образы.

4. Помочь индивиду принять плюралистический образ своего Я.

Необходимо шире использовать метафору многообразного Я – не столько для того, чтобы синтезировать или контролировать его, сколько для того, чтобы предоставить свободу выражения различным его составляющим. С помощью этой метафоры человек сможет осознанно разрешить себе выступать в одно время в родительской роли, в другое – в детской, быть серьезным и безалаберным, дающим и получающим, активным и пассивным и т.д. Следование единому и единственному способу бытия в мире обедняет личностный стиль и неизбежно снижает способность адаптации к различным ситуациям. Кроме того, плюралистическая модель позволяет изменить множество конкретных практических действий. Скажем, внутренние конфликты можно разрешать в ходе переговоров, а не навязыванием воли одной части Я другой. (В последнем случае подавленная часть стремиться найти непрямой, завуалированный и/или откровенно патологический способ выражения.)

Одна из характерных особенностей постмодернизма состоит в том, что индивид оказывается под перекрестным огнем тысяч советов, предложений, рекомендаций и т.д., о том, как ему стать лучше, иметь больше, словом, так или иначе призывающих его к достижению превосходства. Это ведет к переизбытку выбора, или тому, что Герген назвал ” насыщенным Я”. Эти призывы апеллируют к множеству желаний и таким образом пробуждают различные, требующие удовлетворения части Я. Признание последних в качестве частичных (а не целостных) Я позволяет воздействовать на них посредством сублимации или дисциплины отказа ( которая является частью предложенного Западу буддизмом и йогой).

5. Помогать людям больше узнавать о других культурах.

Это относится к знанию о нормах и образе жизни не только иностранцев, но и представителей другого пола, сексуальной ориентации, возраста, субкультурной принадлежности и т.п. В противоположность новоевропейской культуре, пестовавшей идеал приверженности своим собственным ценностям и образу жизни как единственно верным, постмодернизм помогает понять, что с точки зрения настоящего и будущего чужое мировоззрение, возможно, имеет целый ряд преимуществ.

6. Предложить эклектический подход к лечению.

Пациенты с одинаковым “диагнозом” все же обладают различным набором интересов, слабостей, преимуществ, и эти особенности часто влияют на прогноз в большей степени, чем сам по себе диагноз. Если психиатр не владеет всем спектром терапевтических возможностей (а владеют им очень немногие), то ему следует уподобиться врачу, имеющему сеть взаимоотношений с “узкими” специалистами – физиотерапевтами, диетологами, иглотерапевтами и т.д., каждый из которых предлагает определенный метод лечения. При этом идеальный врач несет всю полноту ответственности за ход лечения. Так же нужно поступать и нам в психотерапии. /…/

7. Помогать пациентам развивать в себе способность к метапознанию, мышлению о мышлении.

Не то, чтобы каждый пациент во что бы то ни стало должен был выработать в себе такой навык – часто лечение осуществляется без этого и приводит к хорошим результатам. Нам также не следует подвергать пациентов терапии только для этого. Мы должны научить их определенным навыкам, помочь в осознании важнейших вещей, смягчить симптомы, потом позволитьте им уйти, чтобы жить и учиться самостоятельно. В большинстве случаев краткосрочная терапия является наиболее подходящей. И все же в наших силах “посеять семена” и поддерживать наших клиентов в их стремлении читать, беседовать с друзьями, применять навык самосознания.

В определенном смысле эта цель более соответствует нашей системе образования. Я предвижу, что обучение навыкам самопознания и межличностного общения станут основными предметами в учебных программах XXI века.

8. Выдвинуть формирование навыков на передний план психотерапии.

Это актуально не только для описанных выше навыков, но и для навыка гибкости ума. Поскольку постмодернизм подчеркивает уместность различных подходов, способность варьировать угол зрения особенно ценна в сегодняшнем стремительно меняющемся мире, а значит ее необходимо формировать.

Лучшим из известных мне методов развития указанной способности является своего рода ролевая игра, в ходе которой клиентам, студентам или членам группы помогают время от времени изменять роли. Им предлагается рассмотреть ситуацию глазами своих “оппонентов”, ” внешних наблюдателей” или людей с отличными от их собственных убеждениями. Им помогают исследовать видение других людей как бы изнутри с тем, чтобы извлечь из него как можно больше чувств, установок, предрассудков, – словом, всего, что потом может было бы подвергнуть сомнению и переоценке.

Думаю, что систематическое участие в таких социодраматических ролевых играх ведет к новому типу познания, который по уровню развития опережает “формально оперантное мышление” Ж. Пиаже. Человек привыкает менять угол зрения, анализировать любую установленную систему отсчета и использует эти новации для обогащения целостного процесса познания и принятия возрастающей ответственности. Я подозреваю, что этот способ мышления представляет собой необходимую следующую ступень в эволюции сознания, поскольку он уравновешивает смирение и жизнеспособность, развивает активную способность работать в группах на благо общей цели.

А. Блатнер, д-р мед. ablatner@aol.com
© Adam Blatner
© перевод: Елена Ромек, 1999 romek@null.ru

http://www.psychology.ru/romek/therapy/

МИРОВОЗЗРЕНИЕ: ПСИХОТЕРАПИЯ ВМЕСТО ФИЛОСОФИИ?

© Елена Ромек, 1999

Вот уже несколько лет занятия философией со студентами – первокурсниками я предваряю небольшим “соцопросом”. Его цель заключается в выяснении представлений моих юных визави о предмете “матери всех наук”. Увы, их ответы не отличаются разнообразием: в 9 случаях из 10 философия отождествляется с мировоззрением. Тем больший эффект производит на них мой “рояль в кустах”: вопросы о том, обладают ли мировоззрением люди, даже не подозревающие о существовании философии; способен ли дилетант (философ) обобщить мировоззренческие следствия, скажем, квантовой механики или физики твердого тела, и чего стоят такие обобщения; в чем “особенность” “философского мировоззрения”, и кто является носителем последнего и т.п. Впрочем, недоумение моих студентов вполне понятно – разве, словари, энциклопедии и учебники всех мастей не твердят, что “философия вырабатывает обобщенную систему взглядов на мир и место человека в нем”?

Теоретический анализ школьной традиции определения предмета философии содержится в работах А. В. Потемкина (см. А.В. Потемкин “О специфике философского знания”, Ростов-на-Дону, 1973 и А.В. Потемкин “Проблема специфики философии в диатрибической традиции”, Ростов-на-Дону, 1980), мне же хочется привлечь внимание к другой стороне проблемы. Статьи известного американского психодраматурга А. Блатнера свидетельствуют о том, что традиционная дисциплинарная монополия философии на “производство мировоззрения” основательно подорвана. Доктор Блатнер рассматривает указанное производство в качестве важнейшей функции психотерапии и “крупными мазками” набрасывает ноу-хау соответствующей технологии. Читатель отдаст должное честности ученого-постмодерниста: мировоззрение, подчеркивает он, есть не что иное, как совокупность “культурных мифов (Курсив мой – Е.Р.), отвечающих на вопросы о принадлежности человека и его судьбе”. И поскольку в современном обществе “консенсус относительно этих мифов отсутствует”, а потребность в них имеется, автор предлагает своеобразное мультикультурное мировоззренческое меню.

Первый проект, изложенный им в статье “Задачи психотерапии в эпоху постмодерна”, рассчитан на “агностиков” образца 90-х . Второй (“К вопросу о полезности философии развития”), наверняка придется по вкусу людям религиозным, солидным, испытывающим ностальгию по старой доброй метафизике. В идеале каждый клиент должен получить “персональную мифологию”. Опции мультикультурного меню воистину безграничны… Словом, перефразируя знаменитый афоризм, – метафизика, бойся психотерапии!

Статьи Адама Блатнера иллюстрируют важнейшую тенденцию развития психотерапии. Последняя все чаще, настойчивее и убедительнее играет роль “практической философии”. В связи с этим стоит напомнить об инстинктивной “брезгливости естествоиспытателя”, которую неизменно демонстрировал основатель “предприятия”, почтенный доктор Фрейд в ответ на попытки придать психоанализу статус этико-педагогической (см., например, письма к Дж. Патнему от 7 июня и 8 июля 1915) или – не дай Бог! – теолого-философской доктрины ( см. “Лекции по введению в психоанализ”, тридцать пятую лекцию)

http://www.psychology.ru/romek/therapy/

download pdf
Top of page